Зачем актер Гогунский дал такое интервью Ксении Собчак?
Для того, чтобы все женщины мира, которые теперь считают его мразью не вырастили таких же сыновей.
Женщины сейчас сосредоточены на самом Гогунском и на том, что он говорит.
А надо смотреть в глубь себя, в свою женскую бездну.
Если бы мама Виталия не вырастила его таким и не взяла его во власть своей тьмы, может он вообще был бы другой человек.
Почему никто не заметил, тот факт, что весь свой бизнес он переписал на мать, та приумножила доход в четыре раза, а ее сын выплачивает копеечные алименты своей дочери?
А вот.
Это глубоко перекошенная, нарциссически-поглощённая материнская система. Такая женщина психологически не воспринимает своего сына как отдельного мужчину, способного нести свою мужскую ответственность.
Для неё он — продолжение её тела, её успеха, её капитала, не субъект, а функция.
Она не поощряет неплатёж алиментов — она не признаёт этого ребёнка как часть мира её сына. Потому что для неё есть только один «ребёнок» — сам сын, даже если ему 40 лет. И весь его ресурс — её трофей.
Всё, что он заработал, она считает заслугой своей материнской жертвы, вложений, манипуляций, контроля. Она не чувствует вины, потому что исключила чужую внучку из реальности. Он ей не выгоден, не принадлежит к её империи.
Полезное же интервью!
Для того, чтобы все женщины мира, которые теперь считают его мразью не вырастили таких же сыновей.
Женщины сейчас сосредоточены на самом Гогунском и на том, что он говорит.
А надо смотреть в глубь себя, в свою женскую бездну.
Если бы мама Виталия не вырастила его таким и не взяла его во власть своей тьмы, может он вообще был бы другой человек.
Почему никто не заметил, тот факт, что весь свой бизнес он переписал на мать, та приумножила доход в четыре раза, а ее сын выплачивает копеечные алименты своей дочери?
А вот.
Это глубоко перекошенная, нарциссически-поглощённая материнская система. Такая женщина психологически не воспринимает своего сына как отдельного мужчину, способного нести свою мужскую ответственность.
Для неё он — продолжение её тела, её успеха, её капитала, не субъект, а функция.
Она не поощряет неплатёж алиментов — она не признаёт этого ребёнка как часть мира её сына. Потому что для неё есть только один «ребёнок» — сам сын, даже если ему 40 лет. И весь его ресурс — её трофей.
Всё, что он заработал, она считает заслугой своей материнской жертвы, вложений, манипуляций, контроля. Она не чувствует вины, потому что исключила чужую внучку из реальности. Он ей не выгоден, не принадлежит к её империи.
Полезное же интервью!
99 440
10 июня
