Посты

ЦЫПА.
Долгое время эта скала была неприступной. Вот как И.Ф. Беляк описывает первую серьезную попытку восхождения на Цыпу:
«В июле 1929 года коллектив скалолазов в составе Салова, Попова и Бифа решил достичь вершины «Цыпленка». Они тщательно изучили все трещины и выпуклости верхней части скалы. В нескольких метрах от основания камня было замечено небольшое углубление. С карниза можно было дотянуться до него, встав на плечи товарищу. Выше, под тонким слоем лишайника, есть, возможно, карман. Однако «столбисты» не учли одного обстоятельства: в свободном висе туловище относит от карниза выпуклостью стены, и человек без посторонней помощи не может вернуться на исходную точку.
Федор Салов убедился в этом слишком поздно и на втором перехвате оказался висящим над пропастью. Сколько он ни шарил, углублений не было. Взглянув вниз на вершины деревьев и острые камни, находящиеся в двадцати метрах от него, Салов хотел опустить руку на первый нижний рубец, но это ему не удалось. В таком положении он мог продержаться не больше двух-трех минут. Товарищи ничем не могли ему помочь и решили применить единственно возможное в данных условиях средство.
На ноги Салову набросили петли трех кушаков и, прочно закрепившись во внутренней расселине, приказали Федору падать вниз, а во время полета развернуться таким образом, чтобы, повиснув вниз головой, встретить стену руками и, по возможности, смягчить удар.
«Мне показалось, — вспоминал впоследствии Салов, — что я был в полете долгое время, так как успел восстановить в памяти события далекого детства. Затем последовал толчок: это кушак вывел меня из вертикального положения, и я полетел вниз головой. Совершенно не представляю, как я успел повернуться лицом к стене, и удар пришелся на вытянутые пальцы... Суставы рук хрустнули, и дальше я ничего не помню...»
Салов отделался сравнительно легко. Через полтора месяца он снова появился на «Воробьях».
Одному из этой отважной тройки – БИФу (Беляку Ивану Филипповичу) все же удалось покорить Цыпу. Он со своим сыном Владимиром в 1951-м году стал первовосходителем этой скалы.
Сейчас с верхушки Цыпы на северной стороне свисает веревка. Тем, кто поднимается на эту скалу, уже не приходится повторять подвиг 1929-го года

Марал?

1970 г. МАНА. МОЛЕВОЙ СПЛАВ.
В былые времена на Мане летом был молевой сплав. Лесозаготовители в среднем и верхнем течении Маны привозили зимой заготовленные бревна на большие поляны около реки. А саму реку после ледохода готовили к сплаву. На реке делали насыпи, загораживающие вход в мелкие протоки. Вход в другие мелкие протоки загораживали бонами. После этого начинали сбрасывать в реку заготовленные за зиму бревна. Несмотря на боны и насыпи, на реке все равно образовывались стихийные острова из бревен – заломы. Вспомните фильм «Хозяин тайги». Как раз по теме, и снимался на Мане. Заломы потом разбирались. Все, что могло уплыть, сталкивалось в реку. Хотя на берегах, да и на дне все же оставались бревна из лиственницы, потерявшие плавучесть. Ученые и защитники природы активно протестовали против молевого сплава, считая, что реке, а главное, рыбе причиняется большой вред. Они приводили неопровержимые доводы. Казалось бы, что им виднее. Однако, по моим наблюдениям, когда был молевой сплав, река кишела рыбой. Хариус, линок и даже таймень не были редкостью. А уж пескари и окуньки были в таком количестве, что наловить их на уху не составляло труда. Потом молевой сплав прекратили, прекратилось и обильное поступление корма для рыбы, и рыбы не стало. Наверное, сыграла свою роль и добыча золота в верхних притоках Маны.
После прекращения молевого сплава бревен мы все равно много лет продолжали сплавляться по Мане, но теперь уже не на плотах из бревен, а на надувных плотах, лодках и катамаранах. Вода на реке стала чище, но зато и холоднее. И рыбы почти не стало. Вот такая получилась защита реки и рыбы.

Летний день на Столбах!

КРАСНОЯРСКИЕ СТОЛБЫ. Предметы одежды.
Фото Л. Новикова