Посты

Когда всё кажется бессмысленным.

Экзистенциальный кризис — это не просто «плохое настроение» или философская тоска. Это глубокое внутреннее переживание, возникающее в моменты, когда человек сталкивается с вопросами о смысле жизни, смерти, страдания и собственной уязвимости. В статье рассматриваются ключевые психологические аспекты такого состояния и даются ориентиры, как бережно прожить этот опыт.

Что происходит, когда кажется: «А зачем всё это вообще?» «Я не понимаю, зачем мы живём, если всё равно умираем», — эта фраза звучит у многих людей в разные периоды жизни. Как правило, это не праздный вопрос, а отражение внутреннего кризиса. Всё, что раньше казалось устойчивым — работа, отношения, успех, удовольствие — перестаёт «работать» как источник смысла. Возникает ощущение пустоты, абсурда, отстранённости от мира и даже стыда за то, что у кого-то хуже.

Это состояние называется экзистенциальным кризисом — пограничным опытом, в котором человек сталкивается с фундаментальными аспектами бытия: жизнь, смерть, свобода, ответственность, одиночество, бессмысленность.

Почему это происходит?

Потеря внешней опоры. Когда религиозные, культурные или семейные объяснения больше не дают утешения, человек остаётся один на один с вопросами, которые не имеют однозначных ответов.
Повышенная эмпатия и моральная перегрузка. У некоторых людей сильно развито чувство сопричастности ко всему живому. Осознание глобального страдания («если другим плохо, как я могу радоваться?») рождает вину и ощущение морального тупика.
Рациональность как защита. Когда эмоциональные опоры не срабатывают, разум пытается взять на себя управление: «Где доказательства? Где логика?» Но научный подход не может ответить на вопросы, которые по своей сути нерациональны.

Какие мысли могут сигнализировать о кризисе?

«Всё бессмысленно, если всё равно наступит смерть.»
«Почему я живу хорошо, если другие страдают?»
«Я не верю в Бога — и не знаю, как вообще верить.»
«Я не хочу, чтобы моё тело разлагалось — часто думаю об этом.»

Эти мысли не обязательно означают депрессию. Но они требуют внимания и бережного отношения — особенно, если начинают повторяться навязчиво или сопровождаются ощущением тревоги, вины или телесного дискомфорта.

Как себе помочь — и когда идти к психологу?

Признать нормальность таких переживаний. Экзистенциальные кризисы — часть взросления. Через них проходили и Камю, и Ясперс, и тысячи обычных людей.
Отказаться от задачи «понять всё». Не всегда есть логика, но всегда есть возможность отклика: заботы, участия, честности.
Обращаться к телу. Когда мысли пугают, важно заземляться — через дыхание, движение, режим. Тело — не враг, а союзник.
Разговаривать с теми, кто может выдержать. Не с теми, кто утешит или скажет «не думай об этом», а с теми, кто скажет: «я рядом, я слышу, ты не один».

Если вы замечаете, что экзистенциальные мысли не отпускают вас неделями, ухудшают сон, аппетит, вызывают отчаяние — это повод обратиться к психологу или психотерапевту. Кризис можно пройти — не «закрыв» его, а прожив, осмыслив, переведя на свой язык.

Экзистенциальный кризис — это не конец, а переход. Он может стать дверью в более глубокую, осмысленную и зрелую жизнь. Главное — не проходить через это в одиночку и не пытаться найти «универсальный ответ». Потому что, как писал Франкл, жизнь перестаёт быть невыносимой не тогда, когда она становится лёгкой, а когда в ней появляется смысл.


Яхудина Татьяна

«Люблю, но не хочу…» — почему так бывает?

Это странное, смущающее чувство, в котором трудно признаться даже себе.

Вы вместе давно. Вы заботитесь друг о друге. Вы близки… вроде бы.

Но внутри — как будто что-то остывает.

Раньше был огонь. Сейчас — тёплый чай. Мягко. Уютно. Но без искры.

💭 «Я его люблю. Он мне родной, мы семья. Но желания почти нет. Что со мной не так?..»

На самом деле — всё с тобой так. Это ощущение знакомо многим. И оно не про конец. Оно про изменение ритма любви.

Часто первой из отношений уходит страсть. И не потому, что любовь ушла. А потому, что мы стали друг для друга слишком безопасными, слишком предсказуемыми. Звучит парадоксально? Но именно так.

Да, так уж устроены наши тела и психика: 🔥 Телесное влечение живёт там, где есть лёгкое напряжение, новизна, непредсказуемость. А длительные отношения — это, наоборот: уют, надёжность, привычность.

📌 Всё то, что необходимо для доверия. Но не всегда — для желания.

Если обратиться к треугольнику любви Роберта Штернберга, мы увидим три опоры:

❤ Близость — душевная связь, разговоры по душам, эмоциональная открытость. 🔥 Страсть — телесность, флирт, сексуальное влечение. 🛡 Обязательства — зрелое решение быть вместе, несмотря на сложности.

Когда в отношениях остаются близость и обязательства, но страсть слабеет, пара часто говорит: «Мы как друзья. Очень родные. Но физического притяжения — нет…»

⚠ И это вызывает тревогу. Особенно если где-то внутри живёт убеждение: «Настоящая любовь — это когда хочется всегда».

Но в реальности всё иначе.

✨ Страсть не умирает. Она уходит в спячку, когда ей не хватает пространства. Когда в отношениях стало слишком тесно для игры. Когда исчезла живая спонтанность, лёгкость, интрига.

В ИМАГО-подходе мы говорим: Желание нуждается в различии.

В чувстве, что партнёр — это не часть тебя, а отдельный человек. Своим телом. Своим интересом. Своей загадкой. И только тогда между вами появляется ток.

Поэтому если сейчас ты чувствуешь, что "всё правильно, но не тянет" — это не приговор. Это сигнал. Что может быть — вы просто застряли в слишком тесной связке. Что вашей паре не хватает не любви, а воздуха. Не заботы, а свободы быть собой рядом с другим.

И есть хорошие новости: ✨ Страсть можно вернуть. Но не через бельё и шампанское. А через восстановление контакта с собой, своим телом, своим “я хочу”. И — через заново найденный интерес к партнёру, который рядом с тобой живёт.


Мартемьянова Ирина

Добрый день! Пытаюсь разобраться в нашем взаимодействии с одним человеком, к которому я испытываю симпатию. Формально отношений нет и не было, просто хорошо общаемся (уже год) и по возможности как-нибудь проводим время вместе. Инициатор встреч – всегда он, все идеи о том, где и как провести время – тоже только от него, и при этом он считает, что это он меня так «развлекает» и ему нравится это делать (предлагать что-то, гулять где-то, показывать/рассказывать мне что-то и проч.). Говорит, что он старается (и действительно – старается он сильно), лишь бы мне комфортно и хорошо было, не скучно рядом с ним. Когда я спрашиваю, мол, а тебе самому неинтересно всё это что ли, неужели всё происходит исключительно в одностороннем порядке, и типа разве всё делается только ради меня, он отвечает, что ему важно и он будет только рад, если его старания будут кому-то (мне) небезразличны, а всё остальное для него не так значимо. (Хотя констатирую – ему интересно наше времяпровождение, однако напрямую об этом говорить он почему-то не хочет и выставляет нашу связь в формате, что он что-то делает – а я только принимаю и радуюсь, извлекаю что-то полезное и интересное.)

И вот недавно опять проводили время вместе, и на той встрече он впервые за весь период нашего общения меня поцеловал (в щеку несколько раз). И потом как в оправдание своим действиям сказал, что он таким образом хотел, чтобы мне запомнился этот вечер, чтобы мне было, что вспомнить в будущем... И опять всё в одностороннем порядке, будто бы... Лично в моем понимании, если человек не вызывает у меня симпатии, хотя бы минимальной, мне никогда не захочется к нему прикасаться, а не то, что целовать. К слову, уже пару месяцев замечаю в нем частое желание тактильного контакта (приобняться, волосы потрогать, быть близко физически к друг другу и т.д.), но до поцелуев дело еще не доходило. Он сам по себе не имеет большого опыта в отношениях, или, возможно, не имеет серьезного вообще, достаточно застенчив в плане этой темы (по причине отсутствия опыта) и видно в такие моменты, как он смущается и с трудом решается на такие смелые действия.

Не могу понять, чувствуют ли ко мне в ответ что-то или нет. С одной стороны видно, что есть заинтересованность, иначе меня бы никто не приглашал погулять, съездить куда-то, никто бы не проявлял ко мне заботы (чтобы не была голодная, чтобы не мерзла, чтобы было комфортно) и т.п., с другой – зачем прятаться, для чего маскировать будто бы очевидное под тем, что меня просто развлекают и больше ничего в этом такого нет... Если что, вторая сторона так же свободна, как и я, и намного меня старше. Очень хотелось бы прочитать о взгляде со стороны, понять возможные мотивы такого поведения и вообще почитать, кто что думает. Разобраться в происходящем. Спасибо большое, кто откликнется!

Анонимно

Топография страдания: где болит?

Боль - это сложный феномен на границе внешнего и внутреннего. У боли есть множество обличий и ролей, она может быть причиной обращения в анализ или проявляться в процессе. Переживание боли сингулярно, это первый негативный опыт, с которым сталкивается младенец. Зигмунд Фрейд в своих работах неоднократно обращался к теме физической и психической боли, связывая ее с работой бессознательного, вытеснением, принципом удовольствия и травмой.

Начало психоаналитического исследования человеческих мучений можно найти в “Наброске психологии” (1895), где описана биология работы боли “как вторжения сверхбольших Q в φ и ψ”, которое ощущается как неудовольствие и требует разрядки. В этой работе Фрейд предвосхитил многие открытия в сфере неврологии, описав механизмы нейропластичности и дав классификацию нейронов, пропускающих φ восприятия и удерживающих носителей психических процессов ψ.

В последующих статьях “Исследования истерии” (1895) и “Фрагмент анализа одного случая истерии” (1905) содержатся примеры истерической конверсии, когда женщины страдали от физических симптомов, не имеющих под собой органических оснований. Психогенные проявления (кашель Анны О., боли в ногах Элизабет фон Р.) находят соматический путь как следствие вытесненного воспоминания, которое продолжает атаковать человека, не находя выхода в сознании.

К исследованию психической боли Фрейд обратится позже, связав ее с переживанием утраты, травмы или фрустрации, в статье "Печаль и меланхолия" (1917). Опыт потери лежит в основании образования и усложнения психического. Только теряя что-то, мы это приобретаем: “Тень объекта упала таким образом на Я, которое могло быть теперь оценено особой инстанцией как объект, как покинутый объект».

О физическом недуге, реакции на телесное повреждение, Фрейд пишет в работе «По ту сторону принципа удовольствия» (1920): “Вероятно, специфическое неудовольствие от физической боли есть следствие того, что защита от раздражающего воздействия была до некоторой степени прорвана… Создается сильнейший “контркатексис”.

Функция боли – сигнал, заставляющий психический аппарат искать компромиссные решения. “Механическая сила травмы высвобождает определенное количество возбуждения, которое оказывает травматическое воздействие из-за недостаточной тревожной готовности, а одновременно телесное повреждение связало бы избыток возбуждения посредством нарциссического гиперкатексиса пострадавшего органа”.

В работе “Я и Оно” (1923) боль рассматривается с точки зрения работы архаичного, наказующего Сверх-Я субьекта, например, моральная боль как чувство вины из-за нарушения внутреннего запрета или судеб влечений.

Боль представляет собой избыток возбуждения, который психика не может связать, энергию, которая не нашла выхода в действии или слове, в симптоме или сублимации.

Боль - не просто сигнал тела, а послание бессознательного, в котором скрывается конфликт между желанием и запретом или не пережитая утрата. Важно расшифровать это послание, превратить "страдание без слов" в "историю, которая может быть рассказана".

Лакан переосмысляет фрейдовскую боль через регистры реального, символического и воображаемого, показывая, что она не индивидуальна, а интерсубьективна. В Семинаре XI «Четыре основные понятия психоанализа» (1964) он определяет физическую боль как если бы тело становилось Другим, чуждым самому субъекту.

На стадии зеркала ребенок конструирует целостный, но хрупкий образ себя. Боль может разрушить эту иллюзию, возвращая субъекта к фрагментированному телу. Человек с хронической болезнью ненавидит свое тело, потому что оно не соответствует идеальному Я, зафиксированному в зеркале. Когда другой человек (врач, родитель) интерпретирует нашу боль, он может усилить или ослабить ее через взгляд или слово.

Лакан пишет, что боль - это встреча с реальным, которое не может быть символизировано. Реальное - это травматический избыток. Например, фантомные боли после ампутации как Реальное, вторгающееся в тело и напоминающее субъекту о невозможности целостности.

Боль входит в порядок Символического, когда ее можно назвать, вписать в дискурс (например, медицинский диагноз). Но сама по себе боль сопротивляется полной символизации - отсюда ее мучительность. Ипохондрик страдает, потому что его болячки не находят места в медицинском языке, они остаются пустым означающим, не привязанным к органической причине.

У Фрейда в ряде работ можно найти те элементы, из которых впоследствии Лакан образуют концепт объекта а. В работе “Печаль и меланхолия” говорится, что меланхолик потерял не нечто конкретное, а объект “…когда он знает кого, но не знает, что он при этом потерял”.

Субъект никогда не имеет дело с болью напрямую, ее прикрывает экран символизации. Мазохист не просто причиняет себе боль, но проигрывает определенный сюжет. Или анализант, который бессознательно саботирует успех, потому что страдание стало частью его идентичности.

С болью как объектом а имеет дело только меланхолический субъект. В меланхолии у субъекта отсутствует какой-либо фантазм, и ее постоянное переживание субъектом является нескончаемой страданием. Так, хроническая боль может быть способом удержать связь с Другим, когда все другие связи рухнули. Это попытка присвоить не символизируемую боль через физическое переживание.

Боль - это не просто ощущение, это письмо, которое субъект пишет на собственном теле, когда у него заканчиваются слова. Когда пациент говорит: "У меня болит здесь", он совершает акт означивания того, что сопротивляется означиванию.

Боль никогда не говорит то, что она "хочет" сказать. Сегодня голова болит от переутомления, завтра как наказание за запретное желание. Означающее боли постоянно скользит, уклоняется от фиксации. Одно и то же физическое недомогание может менять свой смысл в зависимости от дискурса, в который оно вписана.

Боль лишена смысла, пока мы не вплетем ее в символическую ткань. Каждая боль метафорически замещает невыразимое и метонимически указывает на отсутствующую причину. Пациент, говоря о физических симптомах, на самом деле говорит о совершенно ином, невыразимом.

В качестве клинических иллюстраций можно привести примеры боли при истерии как вопрошание "Кто я для Другого?", при обсессии как заполнение пустоты ритуальными страданиями, при психозе как вторжение реального, когда рушатся символические защиты.

Т.о. Фрейд и Лакан показывают, что боль — это не только страдание, но и способ существования субъекта в языке. Если Фрейд видит в ней проблему нарушение гомеостаза, вторжение чрезмерных раздражителей, с которыми психика не может справиться, то Лакан — условие, через который конституируется желание.

С точки зрения Фрейда необъяснимую хроническую боль в сердце можно проинтерпретировать как бессознательное наказание себя за запретное чувство (например, ненависть к родителю), а по Лакану это метафора “разбитого сердца”. Задача анализа не просто найти причину, а помочь пациенту переизобрести связь между болью и ее значением, найти ей место в истории субъекта и признать как свидетельство реального.

Фрейд научил нас, что за болью часто стоит вытесненное, вспоминание вместо отыгрывания, боль можно проговорить. Лакан усложнил эту идею, боль - это язык, которым мы говорим о том, чего не осознаем. Например, “Я терплю плохую работу, потому что боюсь признать - моя мечта недостижима”.

Для Фрейда боль можно перевести в слова, для Лакана она всегда останется тем, что язык не может до конца охватить.

Фрейд видел в боли предел психики, Лакан же показывает, что это предел языка и единственное, что не лжет.

Фрейд дал нам карту боли, где искать причины, а Лакан компас, как читать ее скрытый смысл.


Очеретняя Наталья

Ирвин Ялом. Одиночество.

Достаточно часто в последнее время на консультациях поднимается тема одиночества. Разного. По разному проживаемого и переживаемого. В абсолютно разном возрасте. Поэтому решила поделиться размышлениями, что такое одиночество в моей картине мира и каких взглядов придерживаюсь я по данному вопросу.

Мне близка концепция, которую предлагает известный психотерапевт , чьи книги я обожаю,Ирвин Ялом. Он выделяет три типа изоляции ( одиночества), и каждое из них по-своему затрагивает нашу жизнь.

🟤Первый тип — это внутриличностное одиночество.

Здесь человек ощущает как бы разрыв внутри себя, словно убегает от каких-то своих частей. Это может проявляться в том, что мы стараемся избежать сильных эмоций или неудобных мыслей. Иногда мы просто отказываемся принимать свои желания, следуя тому, что «правильно» или «нужно». Это , в свою очередь, создает барьеры между различными аспектами нашего Я, и мы теряем связь с собой.

🟤Второй тип — межличностное одиночество. В этом случае человек чувствует себя отдаленным от других. Это может быть вызвано неумением строить близкие отношения или страхом перед ними. Каждый из нас может испытывать подобное состояние, когда осознаёт, что его жизнь не соответствует его внутренним желаниям. Это одиночество может быть следствием личных особенностей или негативного опыта в прошлом.

🟤Третий тип — экзистенциальное одиночество.

Это наиболее глубокая форма изоляции, когда человек осознает, что жизнь сама по себе не дает постоянного смысла или радости. Даже если у нас есть хорошие отношения с близкими и мы в ладу с собой, мы все равно сталкиваемся с тем фактом, что только мы сами несём ответственность за свою жизнь. Никакие внешние связи не могут полностью заполнить эту пустоту. Это осознание приходит к нам особенно часто в моменты утраты, когда мы остаемся одни после ухода близких. Мы начинаем чувствовать страх и беспомощность перед величием жизни ,её непостоянством, её неопределенностью.

Как справляться и что делать?

Первое, и наверное, самое главное - понять важность быть честным с собой и другими. Второе - уметь принимать свою уязвимость.

Одиночество — это не только про страдание , но и про возможность для глубоких размышлений о своей жизни и своем месте в этом мире.

А что такое одиночество для вас? Радость или испытание? Страх или желаемое?

Буду рада, если поделитесь своими мыслями и взглядами.


Татьяна Гринева